Новобранец. Служба контрмагии - Страница 77

– А на Земле какой общественно-политический строй? – Денис хотел было пошутить, что, мол, рабовладельческий, но припомнил строительный бизнес, подмосковные генеральские дачи, Сомали, турецкие бордели, сауны на Рублевке, общежития гастарбайтеров и прочие инфернальные места, и охота шутить у него пропала.

– На Земле, Шэф, имеют место самые разные общественно-экономические формации, – щегольнул он остатками знаний, почерпнутых на лекциях по обществознанию: Африка и Москва до Третьего кольца – рабовладельческий строй; Швеция – социализм; Европа и Штаты – капитализм; Белоруссия и Северная Корея – диктатуры; Китай – империя; Россия – хрен знает что…

– Чувствуется поверхностно-волюнтаристский подход к проблеме, мягко говоря – бред. – Денис надулся. – Но… в целом правильно. Правильно в том, что на Земле разнообразие. То же самое на Маргеланде: в крупных странах рабовладельчества нет… официально, в основном монархии разной степени абсолютизма, а в мелких все что угодно: от пиратских республик до абсолютных монархий. Одной даже управляет Великий Император Вселенной – о как!

Услышав, что в главном он прав, Денис закончил дуться и продолжил допрос мудрого руководителя:

– Значит, приходят только свободные люди со своими сыновьями?

– Блин! Ты слушал, что я говорю, или спал с открытыми глазами?! Или слушал и не понимал? – Разозленный Шэф выглядел, мягко говоря, страшновато, и Денис весь сжался, причем как внутри, так и снаружи. Однако глубоко вздохнув, а затем медленно, со звуком, выпустив воздух сквозь сжатые зубы, терпеливый руководитель стоически взял себя в руки и, гневно сверкнув напоследок очами, продолжил:

– Согласно Восьмому Ордонансу Ордена Пчелы, представленному Ассамблее Восхода, Заката, Полудня и Полуночи восемнадцатым Гроссмейстером Ордена Пчелы ш’Кварценом и утвержденному Ассамблеей Восхода, Заката, Полудня и Полуночи в качестве безусловного императива, скрепленному Большими Государственными Печатями всех государств – членов Ассамблеи, а также Главной Печатью Ордена Пчелы, все дети мужского пола, достигшие к Испытаниям возраста семи лет, без различия расы, вероисповедования, имущественного и гражданского состояния родителей, имеют право беспрепятственного доступа к Испытаниям, в сопровождении как обоих своих родителей, так и любого из них, а равно самостоятельно!

Денис в изумлении уставился на Шэфа и, желая загладить прошлый ляп, восторженно, но стараясь не переигрывать, произнес:

– Ты эту хрень отбарабанил, как Патриарх Отче Наше!

Главный руководитель усмехнулся:

– Заставляли учить… в свое время… у кого не получалось через голову – доходило через задницу… – По его задумчивому виду было непонятно, каким образом он выучил эту богатую фразу, но уточнять Денис не стал, а спросил:

– Шэф, а хозяева этих рабов и крепостных, они не мешают? По идее, могли бы и не пускать?

– Негласно, конечно, препятствуют, но на рожон не лезут.

– Почему?

– Ну-у… во-первых, уртаху нужны всем, чтобы маги не хулиганили. Но это так – абстрактная польза, типа зеленых насаждений – все понимают, но когда мешает парковке, срубят к чертовой матери. А во-вторых, и это поважнее будет, как-то раз один самостийный князек запретил именным указом пускать своих подданных на кастинг. На мягкий укор Ордена положил с прибором… – Шэф замолчал, будто припоминая что-то, Денис не выдержал:

– И?!

– Что «И?!» – замок взяли штурмом, с князя содрали кожу и кинули в яму с солью… – Денис, обладавший отличным воображением, нервно поежился:

– Высокие… высокие отношения!

– А то! – ухмыльнулся Шэф. – Не хрен было выеживаться!

– А наоборот – рабы и крепостные не бегут под шумок?

– Да не очень-то побегаешь с магическим клеймом. Не вернешься к хозяину – жечь начинает… типа наших червячков из Аз-Карсала, только попроще. Ладно – я продолжаю. Вся эта толпа мальчишек, тоскливо оглядываясь, заходит в главные ворота Ордена, а родители разбредаются по постоялым дворам, трактирам, кабакам и тому подобным заведениям. Потом каждое утро они приходят на площадь и ждут.

– Чего ждут? – не понял Денис.

– Ждут своих… но надеются, что не появится их сын с грустно опущенной головой. Видишь ли – Орден не резиновый, а мальчишек каждый год приводят туеву хучу…

– Ну, так отбор бы какой устроили, вступительные экзамены, типа…

– Дык, елы-палы, кормилец, как же без тебя не догадались-то? – Шэф ухмыльнулся обычной ехидной ухмылкой. – Их и устраивают, но силами самих, так сказать, абитуриентов – их помещают в казарму и для них начинается жизнь, по сравнению с которой жизнь московских новобранцев из семей музейных работников в роте с процветающей дагестанской дедовщиной показалась бы отдыхом в испанском отеле пять звезд олл инклюзив.

– Их что, бьют эти, красножопые… тьфу ты – краснопоясные? – испугался Денис за малышей.

– Да ни боже ж мой, – успокоил его Шэф. – Методика гениальная по простоте и эффективности: ребятишек помещают в казарму, где спальных мест заведомо меньше, чем людей, а еду дают в маленьком котле, явно недостаточном на такую ораву, количество ложек и мисок тоже ограничено и тоже меньше, чем людей. Причем детей предупреждают, что в течение десяти дней они могут вернуться к родителям. Родители это тоже знают и ждут… и надеются, что их дитятко не покажется в воротах.

– И в конце десятидневки остается ровно то количество мальчишек, сколько коек в казарме, – произнес догадливый Денис.

– Йес, сэр – обычно даже раньше, остается ровно сто пятьдесят мальчишек – сто пятьдесят маленьких волчат, сдавших свой самый первый в жизни экзамен… я бы сказал – самый важный экзамен – экзамен на твердость характера. В Ордене эти первые десять дней называют «Тест на яйца». Остаются только те, чей дух не был сломлен. И далеко не всегда это самые физически сильные мальчишки, хотя большинство именно такие.