Новобранец. Служба контрмагии - Страница 9

К оглавлению

– Шэф, скажите, пожалуйста, сколько вам лет?

– Ошибка в построении предложения.

Денис недоуменно повернул голову.

– Мы договорились без выканья, повтори вопрос как положено.

Денис поджал губы, выволочка была неприятная, но заслуженная.

– Шэф, сколько тебе лет?

– А почему тебя это интересует? – вопросом на вопрос ответил Шэф, хотя внешность имел сугубо нордическую.

– Ну-у… – Денис решил быть откровенным, – когда видишь тебя сзади, то кажется, что смотришь на юношу, а спереди… – Шэф закончил за него, не дав договорить:

– На старика.

– Ну-у… типа того.

Шэф улыбнулся:

– Ты знаешь… я не помню. – Он бросил взгляд на поджавшего губы Дениса и продолжил: – Нет, нет, ничего личного… просто ситуация такая… – Он опять помолчал. – Сейчас попробую объяснить. Вот смотри, есть группа людей, занятых одним делом, не важно каким: таксисты, дизайнеры, ходоки, художники, программисты, скульпторы… Что является главной доминантой отношений в таких сообществах? – Он замолчал, ожидая ответа Дениса.

– Конкуренция, – немного подумав, ответил тот.

– Совершенно верно. И у меня хватает конкурентов… да что там конкурентов – врагов.

…и почему я не удивлен…

– Я все равно не понял, почему нельзя знать твой возраст?

– Неужели непонятно? – Шэф иронично взглянул на него.

– Нет.

– Чтобы не проболтаться.

Денис хотел было обидеться, но, немного подумав, решил, что Шэф прав: «Меньше знаешь – крепче спишь… хотя… с другой стороны – какая такая супертайна может крыться в возрасте человека?»

«Правда не понимаешь?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.

«Правда…»

«А представь хотя бы такую ситуацию… – сто лет назад что-то где-то скрали… или убили кого важного… и до сих пор эту штуку, или киллера, разыскивают – сильно дорогая вещь была… или человек очень знатный… – типа Кеннеди… И все знают, что, допустим… Шэфу – семьдесят лет и он, соответственно, не при делах… а тут вдруг выясняется, что ему – сто пятьдесят! – бац! – и он сразу главный подозреваемый! О как!»

«А чё… – вполне…» – согласился Денис.

Усталость последних дней и монотонность дороги начали сказываться – Денис впал в какое-то состояние полузабытья, сидел с открытыми глазами, но ничего не видел, в голове ворочались тяжелые, тягучие, как густой сироп, мысли. Снова накатила тоска.

«Ну что?.. квартира продана, я из нее выписан, деньги и документы в чемоданчике, меня никогда не найдут, да и искать не будут. На хрен я кому сдался. По документам все хорошо, и наверняка всем, кому надо, от нотариуса до ментов, пардон, блин – полицаев, заплачено. Сейчас завезет подальше в лес, придушит и закопает. Места-то подходящие. Блин… как заболел в четыре года, так и идет все… как по маслу… сегодня, наверно, и закончится… ходок хренов, губы раскатал… ноги здоровые… Хотя – а чего мне, собственно, убиваться? Мы же все с голосом обсудили. Маму я похоронил? Похоронил! Если что не так – то я себя не убивал! Значит, и греха на мне нет! А вдруг Шэф не обманывает – буду жить как человек, разные миры увижу! В любом случае я выиграл!»

Внезапно Денис наполнился веселой злостью, совершенно ему по жизни не свойственной, которая иногда посещает солдат перед решающим моментом битвы, когда отступать некуда и поздно, а впереди победа или смерть и бояться уже нет никаких резонов. Как говорил один известный барон: «Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!..» Никогда ранее Денис такого душевного подъема не испытывал, и это состояние ему понравилось, черт возьми!.. – жаль только, продлилось оно недолго… но все равно от внимания руководителя проекта не укрылось:

– Ну вот… так-то лучше, – заметил Шэф, искоса бросив на него взгляд.

Они свернули на проселочную дорогу и покатили вдоль заросшего бурьяном оврага в сторону темневшего на горизонте леса. Проехав пару километров и спустившись в небольшую низинку, машина остановилась. Денис был поражен сюрреалистическим зрелищем, открывшимся перед ним: справа от дороги, метрах в двухстах, посреди невспаханного поля, стоял пятиэтажный блочный дом.

– Наследие светлого социалистического прошлого, – весело пояснил Шэф, – тут недалеко находилась главная усадьба колхоза-миллионера, что там сейчас, не знаю. Так вот… районное начальство, чтобы прогнуться перед вышестоящим, решило показательно провести смычку. – Он усмехнулся. – Занятное слово «смычка», – он посмаковал его во рту, – смычку города и деревни… был тогда в моде такой лозунг. А лучше бы назвали: «Случка города и деревни!» – Шэф хохотнул и продолжил: – Построили пятиэтажный «городской» дом посреди поля, правда, без коммуникаций – удобства во дворе. А у колхозников свои дома с садами и огородами, сараями и прочими курятниками. Естественно, никто из них переселяться не захотел – так он и стоит. Местная молодежь приспособила его для матримониальных целей. – Он поймал недоуменный взгляд Дениса. – Ну, может, и не для матримониальных, а просто трахаются, иди разбери. Так… ладно – пойду проверю, что там творится.

– Я не о том, Шэф. Откуда ты так хорошо знаешь местные реалии, ты ж вроде не колхозник, – подковырнул его Денис.

– Там дверь… – отозвался Шэф, направляясь в сторону дома.

Вернулся он минут через десять.

– Все тихо, поехали, держись покрепче, сейчас немного потрясет.

Несомненно, словосочетание «немного потрясет» было эвфемизмом. Чтобы не вылететь из кресла, Денису пришлось двумя руками вцепиться в ремень безопасности так, что побелели костяшки пальцев. Но все на свете имеет свое начало и свой конец, через пару минут, показавшихся Денису очень долгими, изрядно потрепанный, но непобежденный флагман советского автопрома доставил их к парадному входу во дворец абсурда. Шэф достал из багажника объемистый баул и подошел к двери, где сидел Денис.